Гилдартс/Корнелия, Гилдартс/его женщины; многочисленное покорение женских сердец на заданиях. "Корнелия - единственная, кого я действительно любил". Причины, почему он не остался с ней. NH!
Гилдартс снова уходит - бежит от навязанного родства и ненужной ему нежности. Бежит от эфемерной власти - великой ответственности. Едва ли не сильнейший маг Фиора теперь, а инстинкты остались прежними. Гилдартс вливает в себя уже десятую кружку пива - не так много, если ты сумел не поджариться заживо в стычке с сильнейшим из драконов, не так мало, если тебя снова вынуждают быть обычным человеком.
Гилдартс смотрит на раздобревшую, ещё спасающуюся каким-то чудом от морщин обитательницу помпезного дома, воткнутого меж покосившихся лачуг и сомнительных питейных, и никак не может вспомнить, что именно говорил своей "как-бы дочери" несколько часов назад. Он вообще много ненужного ей успел наговорить - такого, что и за сто лет не окупится, и выход теперь только один - снова бежать туда, откуда не возвращаются.
До рассвета не меньше шести часов, ему вот-вот стукнет сорок пять, а у него только непутевая дочь-алкоголичка, послужной список на триста с лишним очаровательных и совершенно пустых головок и звание "одного из сильнейших". Кто-то сказал бы, что это не так уж мало, а кто-то бы вовсе посчитал Гилдартса счастливчиком. Его вообще трудно принимать за несчастного человека - Гилдартс не улыбается только тогда, когда обстоятельства требуют скорби.
"Корнелия - единственная, кого я действительно любил", - вспоминает он громкую, ставшую росписью под ненужным отцовством фразу. Гилдартс снова уходит - бежит от необходимости признавать свои ошибки и говорить правду. Тогда он и сам на секунду посчитал себя счастливчиком - угадал, а теперь он не знает, как сказать своему далеко не единственному ребенку о том, что больше всего на свете он любит свободу. И никакой Корнелии в этой любви места не нашлось.
Оу, очень красиво. Не знаю, конечно, что скажет заказчик, но от меня огромное спасибо за то, что обошлось на самом деле без великой любви. Потому что Гилдартс любит свободу на самом деле, да-да-да. Дочь тоже, конечно (как и множество чужих детей вроде Нацу), но свободу все таки больше Не з.
Конечно, от заявки практически ничего не осталось, но это даже лучше. Теперь мне думается, что Гилдартс именно такой, как у Вас: человек, больше всего в жизни любящий свободу, не тот, кто будет связывать себя ненужными семейными узами, не тот, кто станет свято хранит верность и т.д. В одной странице, в четырех абзацах для меня предстал настоящий Гилдартс. Хорошее - просто отличное - исполнение! Главное - очень настоящее, реалистичное, мне кажется. Спасибо большое, Автор! Откроетесь? Довольный, посмотревший по-другому на свою заявку заказчик
-
-
05.06.2013 в 03:23Гилдартс снова уходит - бежит от навязанного родства и ненужной ему нежности. Бежит от эфемерной власти - великой ответственности. Едва ли не сильнейший маг Фиора теперь, а инстинкты остались прежними. Гилдартс вливает в себя уже десятую кружку пива - не так много, если ты сумел не поджариться заживо в стычке с сильнейшим из драконов, не так мало, если тебя снова вынуждают быть обычным человеком.
Гилдартс смотрит на раздобревшую, ещё спасающуюся каким-то чудом от морщин обитательницу помпезного дома, воткнутого меж покосившихся лачуг и сомнительных питейных, и никак не может вспомнить, что именно говорил своей "как-бы дочери" несколько часов назад. Он вообще много ненужного ей успел наговорить - такого, что и за сто лет не окупится, и выход теперь только один - снова бежать туда, откуда не возвращаются.
До рассвета не меньше шести часов, ему вот-вот стукнет сорок пять, а у него только непутевая дочь-алкоголичка, послужной список на триста с лишним очаровательных и совершенно пустых головок и звание "одного из сильнейших". Кто-то сказал бы, что это не так уж мало, а кто-то бы вовсе посчитал Гилдартса счастливчиком. Его вообще трудно принимать за несчастного человека - Гилдартс не улыбается только тогда, когда обстоятельства требуют скорби.
"Корнелия - единственная, кого я действительно любил", - вспоминает он громкую, ставшую росписью под ненужным отцовством фразу. Гилдартс снова уходит - бежит от необходимости признавать свои ошибки и говорить правду. Тогда он и сам на секунду посчитал себя счастливчиком - угадал, а теперь он не знает, как сказать своему далеко не единственному ребенку о том, что больше всего на свете он любит свободу. И никакой Корнелии в этой любви места не нашлось.
-
-
06.06.2013 в 12:47Не з.
-
-
17.08.2013 в 20:12В одной странице, в четырех абзацах для меня предстал настоящий Гилдартс.
Хорошее - просто отличное - исполнение! Главное - очень настоящее, реалистичное, мне кажется. Спасибо большое, Автор!
Откроетесь?
Довольный, посмотревший по-другому на свою заявку заказчик
-
-
18.08.2013 в 01:43Это хорошо, что вам понравилось.