Логика? А что это? Уртер? Кто эта девушка? 916 слов
читать дальшеСклянка зазвенела от удара тонкой алой капли. Кровь с лезвия кинжала стекала медленно, но постепенно круг стал чуть больше, чем следовало по указаниям. Уртер в этом ничего страшного не увидела. Она слишком долго пыталась ворожить по сокам трав и диких ягод, и поэтому кровь была последней надеждой. Прозрачным хрусталем упала её слеза на кровь, растаяла, смешалась. Белый лепесток ромашки, алый бархат розы и пряные ароматы шалфея хлынули в тонкую клетку склянки. Огонь лизнул дно, раскаляя его, закипело варево любви, кружа голову. Девушка, повинуясь порыву, расхохоталась, и стала кружиться по комнате, словно обезумевшая. Торжество любви – истинной и крепкой – пьянило не хуже первой покупки духов в граненом хрустале. Попытка была последней, но оттого казалась самой сладкой. Самой прекрасной. Словно таявший на языке фруктовый любимый крем, взятый пальцем с торта. Но исчезла эйфория так быстро, как и появилась. Зелье не могло ей до сих пор помочь – почему же тогда она решила, что на этот раз все будет так, как она захочет? Улыбка угасла на губах, но зато расцвет пышный бутоном женский смех, и Уртер выглянула в окно. Там, на теплых летних улицах, гулял тот, ради кого все это затевалось. Он был виноват во всем – смерть её матери, её одиночество, её судьба – случилось все это из-за него. Стук сердца, учащенный и болезненный, сны, полные страсти – все это принес в её жизнь он. Грей. Юноша шел, а рядом с ним невозмутимо плыла Эрза Скарлетт. Уртер не ревновала. О нет, она её не ненавидела. Кому, как ни ей, разрушившей жизнь этой девушки, знать имя того, кому принадлежит её сердце? Джерард Фернандес. Чокнутый дурак… Кричал что-то Нацу Драгнил. Но не стоил её внимания. Никто не стоил её внимания, кроме него и… Ещё трех девиц. Одна, с синими волосами, раздражала Уртер. Но она слишком часто видела её и его, чтобы понять одно – ничего нет. И не будет никогда. Другая, блондинка, резала глаза своим цветом волос, короткими безвкусными юбками и смехом, отвратительным, какофоничным. Была третья. Невыразительная, пьяная. В мятой одежде, с вечным запахом перегара. И все одни вызывали один и тот же вопрос, на который ответа у Уртер не было. «Почему всем надо кружиться вокруг него?» - девушка была готова сорваться с места. Крошить на мелкие кусочки. Убить. Разрезать. Заставить страдать. Все, что угодно, лишь бы не видеть их рядом с ним. Но нельзя. Была последняя надежда. Она кипела в склянке, ожидая своего часа. А в душе ненависть ржавыми разводами покрывала некогда нежные цветущие поля, превращала траву в торчащие стальные колья, высокие и достигающие небес, стремительно сереющих. Буря выжигала остатки разума, и Уртер взвыла без причины и рухнула на пол. Муки ревности были знакомы ей уже, но никогда не были столь острыми. Никогда не вызывали такого жжения в груди и боли, пеленой застилающей глаза. Приступ чувства был особенно силен, душил горло и грудь, но только девушка не собиралась их выливать. Яд эмоций впитался в губку, спрятанную в сундуке сердца. Лишь зелье зеленоватым потоком стекало по деревянной крышке. Бесполезное. Глупое. Ибо Грей на следующий день не пришел к ней, не приполз на коленях и не признался в любви. Все было напрасно. Вылился яд из губки, потек по плоти, внутренним органам, земле души и выжег последнюю жалость. Сил больше не было, и нож сверкнул в руке на свете солнца.
На следующий день рано утром крик озарил улицы, и люди собрались, чтобы увидеть труп Каны Альбероны. Тело, исцарапанное, изрезанное ножом, словно узорами, лежало с раскинутыми руками и ногами, порванной одеждой и клоками волос, лежащими на земле. Оружия не было найдено, как не были найдены и следы преступника. Газеты запестрили заголовками, люди в страхе стали прятаться по домам, не желая выходить из них. Некоторые даже днем закрывались на все замки и дрожали, как кролики в клетках из стальных прутьев. Но это не помогло. Через два дня в фонтане, на мраморном дне которого блестели монетки, Венди Марвелл увидела причудливо расстелившиеся на глади воды голубые волосы. Увидела и закричала, узнав в утопленнице Джубию Локсар. Синее пальто жертвы и шапка жертвы плыли безмятежно и медленно, что и не верилось в смерть этой девушки. О ней не знали почти ничего, только то, что она была волшебницей, призывающей дождь, и к ней часто обращались крестьяне, страдающие от засухи. Друзья говорили о её скрытном характере, но пылкой и страстной натуре, о неудачных романах и последней любви – Грее Фуллбастере. Читая газеты, Уртер насмешливо фыркала и выкидывала их в мусорный бак, где ненужные бумаги тут же забирали нищие мальчишки. Руки дрожали. От обиды. «Не получилось. Ничего не вышло! – слезы горячо обжигали глаза, душа металась из стороны в сторону, и тело невольно подражало ей. Оно ходило из улицы в улицу, из переулка в переулок. Заглядывала в окна домов и видела любовь, смотрела на небо и видела любовь. Любовь была везде. – Почему? Почему же тогда он не пришел ко мне? Почему ты не пришел, Грей?!» Мимо прошла девушка, цокая каблуками, и обладала ветром кожу Уртер. Прическа, спина, яркая одежда – все в ней кричало о том, что девушка её знает. И тут брюнетку ударило током. «Хартофилия?» Нож высунул свое лезвие из ножен, свернул в заходящем солнце, и рука уверенно схватила блондинку за шею. Потащила её в переулок. И перерезала горло. А на следующий день газеты снова пестрили заголовками. Но в душе Уртер ничего не изменилось. Только отчаяние и глухая тоска стали глуше и тяжелее. Только душа захотела вырваться из тела. И, прочитав газету, сложив её вдвое и выкинув через окно, девушка села в кресло, вытянула ноги и закрыла глаза. Шевельнулась рука. Алым потоком потекла кровь по белой рубашке и брюкам. Просочилась в щели пола. Жалобно пискнула крыса, а потом стала жадно лакать. Пахло слезами и ржавчиной. Но животному было все равно.
-
-
17.02.2012 в 16:44читать дальше